Когда был мелким, перед тем как заснуть, было дело: представлял себя то всесильным архитектором. Строил города необыкновенной красоты, создавал (как мне тогда казалось) более пригожий, чем меня окружал людской мир, в котором было бы хорошо всем, кого знал. И девочке Оксане с соседней парты в начальной школе и той пожилой женщине в вечно синей тёплой косынке, выгуливающей свою собаку и в снег и в дождь в нашем дворе. Был изобретателем быстроходных поездов на воздушной подушке, чтобы, например, сутками не ехать к бабушке: сел, часа не прошло и ты в гостях. Даже скоростные летающие тарелки создавал, а какие ещё они могут быть – только скоростные, с какими-то пока неведомыми физикам турбомагнитными двигателями. А в тех летающих тарелках всё так комфортно: космические стюардессы, предлагающие лимонад. Выпил стакан Тархуна и всё. Пристегните ремни. Приземляемся.
Теперь, когда задумываюсь – что ещё может меня удивить – я искренне теряюсь. Не то, чтобы теряюсь напрочь. Это тоже, между прочим, незадача – не теряться напрочь. Я, конечно, пребываю в уверенности, что где-то что-то ещё осталось, чему следовало бы удивляться, но отыскать это становится всё сложнее и сложнее. Может из-за того, что многое пролётом. Глядя из иллюминатора. Сквозь облака.
